Костя мягко опрокинул меня на спину, и чуть нависнув надо мной сверху, стал касаться поцелуями моего лица, шеи, плеч и груди. Я лежала, омываемая прибоем, и ловила ощущения сразу двух ласк — от Кости и от морских волн. Похоже, что Костя тоже прислушивался к волнам. Потому что он что – то менял в своих ласках именно в момент, когда меня омывала очередная волна. Я ждала каждую новую волну и новые ощущения нежности Кости. Я совершенно потеряла чувство времени и пространства, забыв о присутствии родителей. Для меня существовали в этот момент только море и Костя. И я не желала ничего иного — лишь бы их ласки длились и длились без конца.
Я опомнилась, когда Костя перешел поцелуями на мой животик. Оглянувшись на Зою и папу, увидела что они целуются, уже совсем не обращая внимания на нас. Я перевернулась на животик, предоставляя поцелуям Кости свою попочку и стала наблюдать за папой. Они целовались сейчас не в порыве ненасытной страсти, а как – то очень бережно и пронзительно нежно, не делая попыток более откровенных ласк. Это было удивительно красивое зрелище. Я никогда не видела папу таким нежным. И не представляла, что такая озорная и уверенная в себе Зоя может быть такой смиренной. Мне хотелось любоваться и любоваться ими такими.
Папа, взглянув на меня, смутился тому, что я так пристально смотрю на них. Я обернулась к Косте, усердно трудившемуся язычком над моей попкой, и сменив позу, крепко – крепко обняла его. Когда снова посмотрела на родителей, они уже встали и перешли к месту, где лежали наши вещи. Мы с Костей вскоре присоединились к ним.
— Нам примерно через полчасика нужно будет уже собираться. Дела домашние сами собой не сделаются, — сказала Зоя.
— Мы, наверное, тоже отчалим вместе с вами. Мы с Ритой хотели напоследок походить по городу вечером. А то можно сказать, в Ейске жили, а самого города так толком и не видели.
— У нас провинция. Город патриархальный. Тут уж, как говорится на любителя. Вы по купеческой части города побольше походите — там почти все здания такие же, какими были в конце 19 века, когда был расцвет Ейска как крупного центра морской торговли.
— Спасибо за совет. Обязательно походим.
После упоминания о скором отплытии с острова настроение в нашей компании несколько изменилось. Расставаться не хотелось. Зоя взглянула на меня и сказала:
– Я хотела бы с тобой перекинуться парой слов. Пойдем немного погуляем по берегу…
Идя рядом с Зоей, я с нетерпением и даже с некоторым волнением ждала, что же она мне скажет.
— Ты с папой хотела побывать с нами в Ночь на Ивана Купалу?
— Да. Мне это было очень интересно.
— Именно с нами, а не в какой – то другой компании?
— Ну конечно же.
— Тебя, наверное, удивило, что Костик ласкал меня? — продолжила Зоя
— Признаться, очень удивило. Я просто опешила, когда это у вас началось.
— В наших южных краях во многих семьях особенные обычаи, переходящие из поколения в поколение. Обычаи сексуальных отношений между родителями и детьми, между братьями и сестрами, ну и так далее. Но эти отношения не связаны с кровосмешением и генетическим риском для здоровья потомства. Обычай запрещает кровосмешение между всей близкой родней, не являющейся супружескими парами. Все наши мужчины хорошо владеют собой при соитии и полностью контролируют свое семяизвержение. При таких отношениях их семя никогда не попадает в матку. И если соитие происходит обычным способом, то мужчина должен быстро высосать всю свою сперму, чтобы не было риска для женщины.
— Так вот почему Костя так спокойно относится к своей сперме! — подумала я.
— Чтобы в нашем мире сыновья всегда были в этом отношении молодцами, их учат полностью контролировать аспекты безопасности именно матери. Как только сыновьям исполняется определенное число лет. Косте недавно прошел соответствующий ритуал со мной. А дочери проходят ритуал со своими отцами, после того как им исполняется 18 лет. Точнее, в первую после их восемнадцатилетия Ночь на Ивана Купалу.
От смущения кровь просто хлынула к моему лицу.
— До этого момента наши девушки должны оставаться девственницами. И это тоже требование нашего обычая. Именно своим родителям их дети должны вернуть свою свою первую телесную любовь. Чтобы круг замкнулся и продолжился в следующих поколениях.
— Удивительный у вас мир, — только и смогла вымолвить я.
— Удивительный и закрытый для чужих. Получилось так, что тебе предоставилась возможность немного коснуться нашего мира. Так что твое и твоего папы присутствие в нашей компании на Ночь Ивана Купалу возможно только, если вы оба станете участниками обряда, превращающего тебя из девушки в женщину. Этот обряд послезавтра будет проходить со своим папой и дочка дяди Володи.
Я молчала, не зная — что и ответить.
— Ты правильно делаешь, что сейчас молчишь. Тебе не нужно сейчас ничего говорить всуе. Но тебе и твоему папе есть над чем подумать, пока не настанет Ночь на Ивана Купалу. Я уже сказала твоему папе то же самое, что сказала сейчас тебе. И я спокойно приму любой ваш выбор. Даже если вас завтра утром не будет с нами тут на острове, я все пойму и ничуть на вас не обижусь. У вас будет возможность отказаться вплоть до момента, когда мы все отправимся на машинах к месту.
Мы прошли молча по инерции еще несколько шагов по песку и я остановилась.
— Спасибо тебе, Зоя, за такое доверие к нам. Тут и вправду есть над чем подумать. А сейчас возвращаемся к нашим мужчинам?
Зоя кивнула и мы вернулись собирать вещи. Я поймала на себе внимательный взгляд папы, но не подала никакого вида. Почему – то я чувствовала в себе какое – то умиротворение и не хотела его нарушать излишними словами. Остальные тоже были тактично немногословны. Наши яхты отчалили от берега к Ейску. Мы простились с Зоей и Костиком на причале.
В вечернем Ейске было свое очарование старинного города. Мы неспешно гуляли с папой по улочкам, разглядывая здания и гадая, кто бы в них мог жить раньше: чем торговали хозяева, большая ли была у них семья, как они принимали гостей. Просто резал глаза контраст между купеческим обликом домов и абсолютно советско – революционными до сих пор названиями улиц: Колхозная, Свердлова, Чапаева, Калинина, Ленина, Энгельса, Коммунаров… И это навевало грусть по тому миру, который ушел с этих улиц век назад.
Наш ужин в ресторанчике оказался отменным. Папа вел себя со мной как заправский кавалер. Когда объявили белый медленный танец, я с удовольствием пригласила его. Мы танцевали и я прижималась к его плечу. И ничего, и никого больше мне не было нужно в этот вечер…
Вернувшись в пансионат к себе в номер, я сказала: «Пожалуй, я приму душ и спать. Но ты иди в душ первым, потому что возможно буду долго… « Папа молча кивнул и тактично отвернулся, занявшись своими делами. За весь вечер мы не произнесли ни слова о том, что занимало наши мысли. Я приняла душ и приняла решение. Из душа я вышла к папе, закутавшись в халатик. Он чуть вопросительно взглянул на меня, лежа в постели.
— У меня будет одно условие, — сказала я.
— Слушаю тебя, дочка, и повинуюсь.
Остров семи ветров
Автор публикации
