Наше подсознание порой творит с нами злую шутку. Мы думаем, что управляем ситуацией, что мы решаем, что и когда делать, но это не верно. Есть сознание и есть подсознание, именно подсознание порой делает за нас всю работу. Впитывая опыт прошлого, при необходимости выдает за действительность. Подсознание — это работа нашего мозга. Мы можем прийти на работу и не вспомнить как это сделали, приготовить еду, даже не осознав, когда почистили картошку и поставили ее тушить. Это все опыт, который был накоплен и записан в наш мозг. И теперь подсознание выудило эту команду, управляя нашим телом, выполнило действие. Подсознание говорит, что нам нравится, а что нет, что мы хотим, а чего нет. Опять же, оно опирается на опыт, накопленный ранее. Но порой подсознание и раскрывает нашу сущность. Оно предательски выуживает из прошлого то, что нам нравилось, от чего получали удовольствие и стремится в дальнейшем к этому же.
Верка застонала, не просто застонала, а блаженно застонала. Прикусив губку, она напряглась, ноги чуть задрожали, но руки Максим не дал ей выпрямить. Он толчком бедер вогнал поглубже свой кол, она зарычала, ей не очень нравилось. Пьяный Игорь, с трудом сдерживая себя, схватил ее груди, скомкал, мягкая плоть как желе выступила между пальцев. Верка вскрикнула, резко подняла голову и совершенно трезвым взглядом посмотрела ему в глаза. Игорь отпрянул назад, и чуть было не выскочил из нее, лишь цепкие Веркины пальцы не дали ему отвалиться. Она сжала их, когти впились ему в кожу, оставляя глубокие царапины. А потом Верка дернула бедрами, взвыла, голос исходил откуда-то из самой глубины, из живота. Ее голова рухнула обратно Максиму на шею, глаза закрылись, и она снова, как несколько секунд назад, провалилась в спиртовой вакуум.
Мы порой говорим одно, но подсознание все отрицает, оно не лжет, оно, как у ребенка, открыто для всех. Его не обманешь по причине того, что подсознание — это вся предыдущая жизнь.
Верка постанывала, ей нравилось это, она не могла ничего сказать, даже руки, и те безвольно упали на диван. Она была в отключке но, приоткрыв ротик, постанывала. Игорь, успокоившись, дернулся, его стручок легко заскользил. Он ощущал себя мужиком, чувствовал в себе силу самца, вспомнил как в юности мог без устали трястись. Игорь дернул бедрами и вогнал опухший член. Верка охнула, по телу прошла волна.
Максим также не остался безучастным, его ладонь легла ей на лобок. Шлепнул по нему, Верка чуть сжалась, он опять шлепнул, и она снова пошевелилась всем телом. Он повторил так несколько раз, и каждый раз ее тело вздрагивало, она замычала. Верка дергалась, кусала губы, мотала головой и утробно рычала, как кошка, готовая наброситься на своего врага.
Игорь затрясся, Максим не отставал, но их ритмы не совпадали, и тело женщины, над которым они поругались, швыряло и подбрасывало. В какой-то момент их движения стали синхронными. Она то скрипела зубами, то громко стонала, то, раскрыв рот, глотала густой воздух, который тут же вырывался из ее глотки.
Первым остановился Игорь, он прекратил свои движения, но тело женщины продолжало колыхаться вслед за Максом. Игорь вынул свой болезненно опухший член, посмотрел на него, с силой сжал пальцами и потянул руку к себе, а потом резко отвел обратно и сразу же на себя, как будто перезаряжал карабин. Дрожь в руках, и вот из его ствола выстрелила желтоватая густая жижа. Выстрел был сильным и далеким. Сперма шлепнулась ей на живот и медленно стала растекаться. Игорь повторил заряд и снова выстрел, еще и еще раз… Наконец, обойма опустела и член, потеряв свою значимость, сразу же сломался. Сперма, разбрызганная на животе, стала собираться в большую лужицу в районе ее пупка.
Игорь смотрел на разверзшиеся алые врата. До сих пор не мог поверить, что это та самая неприступная, вечно жесткая в отношении интима Верка. Что теперь перед ним лежит? Ее тело. Если бы он еще мог… Если бы был в состоянии… То обязательно воспользовался ею, пока женская утроба не заполнилась бы его спермой и не начала выливаться через края. Но он не мог и от этого злился.
Но вот и Макс закончил, он затих, запал кончился. Он ждал и тяжело дышал, а после в агонии еще раз дернулся… Еще несколько раз вогнал свой длинный кол в женскую попку. Он сделал это так сильно, так глубоко, что она очнулась, подняла голову, трезво и осознано посмотрела на Игоря. Голова тут же упала обратно на спину Макса, и Верка основа отключилась. Игорь в ужасе отполз в конец дивана и, как забитая собака, поджав хвост, схватил одежду и быстро стал одеваться.
Уже через минуту его не было. От страха он сбежал, бросив все. Его пугал Веркин взгляд, он боялся, что ее сознание запомнит именно его.
Максим кончил. Аккуратно положил Веру на бок, встал, ее попка сомкнулась, оставляя в себе все то, что он слил в нее. Она была сосудом для хранения, сосудом для размножения. Она была Верой, такой неприступной и такой податливой, такой холодной и такой страстной. Это была Вера.
Он вымыл посуду, прибрал на столе, в зале, на кухне. Максим не спешил, поставил на места кресла, собрал пустые бутылки и сложил их в кулек. А после намочил чистое полотенце и, подойдя к девушке, протер ей попку, повернул на спину, вытер животик и между ног. Лаз сомкнулся, а кусты черных волос закрыли расщелину от посторонних глаз. Максим подобрал ее трусики, аккуратно надел их на нее, так же аккуратно надел ей лифчик, а после и платье. Повязал пояс и оставил ее спать на диване, погасил свет и, забрав с собой мешок с мусором, захлопнул дверь.
Утро для Веры ничего хорошего не предвещало. Ужасно болела голова, одно спасение – крепкий черный чай, почему-то она считала, что именно чай ей помогает. Она приняла ванну, вода смывает все и очищает душу. Вера никуда не собиралась идти, не хотела, даже смотреть на улицу было противно, не то чтобы одеться и выйти. Поэтому она сменила платье на свой, как порой называла, больничный халат. Закуталась в плед и уселась на диван, ожидая, когда уймется боль.
К концу дня появился Игорь. У него еще хватило наглости прийти после того как напоил ее. Вера высказала ему все, что про него думала и, морщась от боли, отползла обратно в свою теплую норку на диване. Игорь ушел на кухню и вернулся со стаканом крепкого и сладкого ликера. В студенческие времена она любила с Дашей посидеть за ликером, поболтать, расслабиться. Но сейчас одно слово «спирт» выворачивало ее внутренности наружу. Игорь настаивал, что это опохмелка, и она полезна, поскольку восстанавливает организм. Вера не верила в эти бредни, ее муж говорил, что если организм заболел, то это просто урок на будущее, чтобы не допускать подобного впредь. Вера вчера перебрала, с большой опаской взяла фужер из его рук и, потихоньку почмокивая, выпила до дна. Однако через полчаса боль унялась, и она уже могла спокойно мыслить. Она не хотела вспоминать о вчерашнем дне, от этого ее мутило. Ушла в ванну, умылась, причесалась и уже с настроением вышла к Игорю.
Но все пошло не так гладко. То ли алкоголь подействовал на него (он вместе с Верой выпил ликер), то ли воспоминания вчерашней вакханалии. Игорь решил, что все дозволено и она теперь при каждом случае, повизгивая, будет раздвигать ноги. Он схватил Веру за попку, с силой сжал. Она вскрикнула и, еще не успев понять, что сама делает, влепила такую пощечину, что его голова буквально подпрыгнула на плечах. Ладонь взвыла, было ужасно больно, но это ей придало еще больше гнева. Ругаясь на чем свет стоит, матерясь, вспомнила все известные и не известные ей слова и, покрывая ими Игоря, через секунду выкинула его из дома.
Ладонь ныла, но больше всего ныло в душе. Она пошла в ванну, опустила руку под холодную воду и, плача, смотрела, как бежит вода. Ее друг, которого она знает так давно, с которым ее связывает институт, столько воспоминаний… И вот он… Да, она теперь не замужем, разведена, но она не шлюха… Не шлюха! Вера рыдала и вместе со слезами уходила горечь, осталась только пустая обида.
Прошел день, закончились выходные, Вера старалась забыть о случившемся. Во вторник к ней на работу в музей зашел Максим, она не обрадовалась ему, но и не огорчилась. Опять всплыли вспоминания с Игорем, ведь именно он привел к ней домой Максима. Она была не против его общения, почему бы и не погулять, почему бы и не поболтать. Почему бы просто не посмотреть ему в глаза, а они у него такие же голубые как… Она хотела сказать у мужа, но мужа уже давно нет. Вера грустно вздыхала и слушала его.
В четверг к ней на работу опять зашел Максим. В этот раз Вера встретила его с улыбкой и даже сама пригласила в пиццерию, сославшись на то, что проголодалась. Она смотрела на него как на студента, хотя и на приятного студента.
Прошла неделя с того самого дня, когда Вера встретила Игоря, она про него забыла, а Максим был очищен. Она гадала, встретит его еще раз или он так и уедет на север, не попрощавшись с ней.
Максим пришёл неожиданно, не позвонив, просто зашел в гости как раз в тот момент, когда дети по традиции в пятницу уходили к бабушке. Вера сконфузилась и представила детям Максима как сотрудника. Не знала, что еще придумать, ничего более умного не пришло в голову. Немного нервно выпроводив детей и не зная, что делать дальше, села на диван. Максим все сделал сам, вскипятил чайник, сам заварил чай, сам поставил чашки и порезал принесенный тортик. Он все сделал сам. А она смотрела на него и смущалась его присутствия в своем доме.
— Поцелуй меня, — чуть краснея от неловкости, попросила она его.
Однажды гуляя во дворе, тогда Вера сидела с детьми дома, соседка пожаловалась, что слышала, как в подъезде кричала женщина. Вера поинтересовалось, что произошло, а соседка ответила, что это крик сучки, которая трахалась, и добавила, что это отвратительно. Вера не работала и все время проводила дома, гуляла, занималась детьми, рисовала, но она ни разу не слышала ничего подобного. Она ничего не ответила соседке, но поняла, что речь шла о ней. Ей стало стыдно за себя, как будто весь двор невольно присутствовал в спальне, где она занималась сексом с мужем.
Ничто не может длится вечно. Он ушел. Она налила в ванну воду, несмотря на то, что была дома одна, закрыла за собой дверь, села. Вода все очищает, все смывает, оставляет только чистоту, незыблемость и покой. Нет ничего более вечного, чем вода. Она погрузила голову в воду, волосы плавали на поверхности, Вера досчитала до сорока, больше не выдержала, вынырнула и, глубоко дыша, облокотилась на спинку ванны. Ей было так хорошо, так спокойно. Она прокручивала в голове все, что смогла запомнить, а если не помнила, то пробелы заполняли фантазиями, а у нее их много. Вера раздвинула ноги, ладонь скользнула вниз и пальчики сразу скользнули в лаз.
Подсознание порой играет с нами злую шутку, оно показывает то, что скрыто внутри нас, хотим мы того или нет, но это именно так. Вера гладила свои губки, свою грудь, даже не задумываясь над этим. Она думала совершенно о другом, но руки делали свое, то, что ей не хватало.
Приглушенный крик женщины разлетелся по подъезду. Он шел откуда-то из вентиляции, был слышен через каменную кладку. Это был особый крик, который понимает не каждый.
«Премьера»
Игра подсознания
Автор публикации
