Московский перрон за окнами плавно тронулся с места и наш «Сапсан» устремился в славный град Петра. «Ощущения как в самолете. Как будто вот-вот взлетим, » — сказала я своей попутчице. Мне почему-то захотелось с ней поболтать и не просто из вежливости, чтобы скоротать время в дороге. Она меня заинтересовала с первого взгляда. От нее словно исходило завораживающее ощущение стиля, при этом уютного и далекого от глянцевых образцов. Когда при посадке я пропускала ее к соседнему креслу у окна, я даже вспомнила блоковские строки: «Дыша духами и туманами, она садилась у окна». Ей было явно за тридцать. Может быть, даже ближе к сорока. В общем, рядом со мной сидела не просто светская дама, а загадка. И мне уже не терпелось узнать о ней побольше.

— Душа живет в полете. Судя по твоим сияющим глазам, ты первый раз едешь в «Сапсане». Меня зовут Алёна, — улыбнувшись мне, поддержала она разговор.

— Вот так совпадение. Я тоже Алёна. Вот решила махнуть на учебу рукой и устроить себе посреди семестра праздник души и именины сердца. Хочу погулять четыре дня по осеннему Петербургу, Петергофу, Царскому селу, Гатчине, Павловску, Ораниенбауму.

— Ну для такой обширной программы (если только она не галопом по Европам) четырех дней точно мало.

— Я это понимаю. И поэтому ничего вперед больше чем за день не собираюсь планировать. Начну завтра с Невского проспекта и Эрмитажа, а дальше — это уж как говорится, «как хвост ляжет».

— Да ты просто воплощение женской мудрости. На кого учишься, какой курс? — спросила она меня.

— Журфак. Второй курс.

— А я было сначала подумала про ВГИК. С такой внешностью, как у тебя…

— Спасибо за милый комплимент. Не могу не сказать вам, что вы просто восхитительно выглядите.

Она мне улыбнулась: «Ах, мы обе с тобой хороши и ненаглядны». И перевела разговор: «А что же ты одна едешь? Таких эффектных девушек в Петербург должна сопровождать толпа молодых людей, немеющих от восторга перед тобой…»

— Зачем мне толпа? Мне хватило бы и одного принца на белом коне. Да вот как-то не видно его на горизонте. Наверное, они все остались в средневековье.

— Ну почему же все. Я, например, с таким, можно сказать, принцем вместе уже 19 лет и мы до сих пор ничуть не наскучили друг другу. Тем более, что у него иногда такие креативные тараканы в голове бывают, что с ним точно не соскучишься.

В этот момент у нее зазвонил смартфон. «Привет, малыш», я скучаю. Буду ждать тебя на перроне», — услышала я краем уха бархатистый мужской голос. «Ну Денис, ты точно легок на помине. Мы только что о тебе с соседкой разговаривали. Очень милая девушка и моя тезка. Второкурсница и будущий журналист. Едет в Петербург на 4 дня. Если она позволит, я сейчас сделаю с ней селфи пришлю тебе, чтобы ты скучал еще больше».

Она еще немного поболтала с мужем и спросила меня: «Ну что, сделаем совместное сэлфи на память о поездке?» Я с удовольствием согласилась. Вскоре он снова позвонил. На это раз Алена сбавила звук и я почти ничего не разобрала из того, что он говорил. «Хорошо, давай попробуем», — завершила она разговор с ним и повернулась ко мне: «Передаю слово в слово. Муж сказал, что он просто потрясен твоей красотой. И еще он сказал, что раз уж мы обе Алёны, то он сегодня хочет загадать желание, сидя между нами в уютном ресторанчике на Невском».

— Какой он у вас галантный. Я прямо и не знаю, что сейчас сказать.

— А ты ничего и не говори. Увидишь его на перроне и сама решишь, куда и как у тебя хвост ляжет. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Ты где планируешь останавливаться в Петербурге?

— Забронировала место в студенческом хостеле на Ждановской набережной.

— Понятно. Бюджетный вариант: двухярусные кровати в тесной комнатушке…

— Да, именно так.

— А из нашего окна вид на Иссаакиевский собор открывается. Живем среди величия истории города.

— А кто ваш муж по профессии?

— У него IT-бизнес и вполне успешный. А у меня романо-германская филология. Преподаю на пол-ставки в университете. На пол-ставки, потому что Денис хотел, чтобы у меня было достаточно много свободного времени. Но не слишком много, чтобы я, как он выражается, не маялась дурью, как обычно это бывает у профессиональных жен бизнесменов…

— Похоже, что у вас действительно замечательная семья. А как вы с ним познакомились?

— На студенческой вечеринке. Можно сказать, влюбилась в него с первого взгляда.

— Такой красавчик?

— Ну не сказать что модельной внешности, но когда он захочет, то становится просто бездной обволакивающего тебя всю обаяния. Вот я в эту бездну и нырнула. Хотя подружки меня заранее предупреждали, что он записной бабник и переспал чуть не со всеми сколько-нибудь симпатичными девушками в общежитии.

— Да уж. Добрые советы обычно даются тем, кто не может ими воспользоваться. Но, кажется, в вашем случае все обернулось удачно.

— Далеко не сразу. Он провожая меня в тот вечер, сразу сказал мне, что он бабник и поэтому он предлагает мне дружбу. Платоническую дружбу. Серьезным таким тоном сказал. Я аж опешила от такого заявления и спросила зачем, ему это. Он ответил, что я ему очень нравлюсь и нравлюсь как-то необычно. Что со мной ему не так, как с другими девушками. Но он не готов сейчас мне соблюдать верность и поэтому просит моего разрешения на платоническую дружбу. Мы действительно на вечеринке с ним ним только общались и в медленном танце со мной он вел себя более чем корректно.

— Вот это да. Действительно, это очень непохоже на обычных парней.

— Он сказал, что он человек слова и для него изменить своему слову — это все равно, что предать себя. Поэтому он и просит у меня разрешения на платоническую дружбу со мной. Платоническую дружбу на полгода.

— Удивительно. И он сдержал свое слово?

— Он всегда держит свое слово. И обозначает срок, в течение которого он будет держать свое слово. Тут у него просто пунктик по части точности и обязательности. Полгода у нас была платоническая дружба. При этом он мне на наших встречах всегда рассказывал, с кем из девушек он спал, пока мы не виделись. Рассказывал во всех пикантных подробностях в том, что касалось постели. Несмотря на то, что видел, как я безумно ревную его. Кстати, он всем этим своим девушкам объявил, что у него со мной, видимо, серьезно. И заранее спросил у каждой разрешения рассказывать мне о том, что что именно и как было с ними в постели, пока мы с Денисом не виделись. Эти девчонки почти все ко мне подходили и рассказывали об этом. Иногда крутя пальцем у виска — мол, что-то он, как познакомился с мной, совсем шизанулся.

— Поразительно. Никогда бы такое поведение парня не могла бы представить.

— А через полгода он сделал мне предложение и я дала согласие. Мы расписались.

— И он больше не изменял вам?

— Денис — человек слова, — сказала она с чуть уклончивой интонацией. Дальнейшие расспросы в этом направлении я сочла нетактичными и перевела тему.

За милой неспешной беседой четыре часа пути пролетели как один миг. За окном поплыл и стал плавно замедляться перрон Московского вокзала. Денис и вправду оказался весьма импозантным мужчиной. Он вручил нам по потрясающе шикарной розе: мне белоснежную, а Алене — алую. Алена улыбнулась и сказала мне как будто со значением: «На этикете цветов белые розы означают восхищение. А сочетание белых и красных роз означает единство. Ну что — куда наш хвост ложится? Идем в ресторан?» Все это было так мило, что я, смутившись, только и смогла, что кивнуть им.

Вообще я не могла избавиться от смутного ощущения, что Денис при всей своей учтивости азартно положил на меня глаз как мужчина. Но Алена, наверняка заметив это, оставалась совершенно спокойной наблюдательницей пыла мужа в моем направлении. Денис галантно объявил нам: «Поскольку вы обе Алёны, то чтобы не запутать вас обеих, к нашей московской гостье я с ее позволения буду обращаться: «Милая барышня». Я, разумеется, дала согласие.

Ресторан оказался не пафосным, а весьма уютным. Денис повел нас в зал с интерьером в японском стиле. «Я всегда заходя в этот зал, чувствую себя немного гейшей», — пошутила Алена.

«Алёна, между прочим, планирует остановиться в хостеле на Ждановской», — сказала она Денису, усаживаюсь на диванчик с подушками. «Никаких хостелов! — безаппеляционно объявил он мне, — мы приглашаем вас, милая барышня, остановиться у нас дома. У нас шесть комнат, так что вы совершенно не стесните ни нас, ни детей». Я посмотрела на Алену. «У нас шесть комнат, сын Роман, дочка Александра и сибирский котяра Васька», — подтвердила она, — ты пока не заботься ничем, когда выйдем из ресторана — тогда и решишь».

Мне оставалось только сказать им: «Ну хорошо». Честно говоря, я в этот меня обуревали сложные чувства, потому что почему-то возникло ощущение, что охоту на меня открыли они оба, а не только Денис. Какую-то необычную, но изысканно корректную в отношении меня охоту. Однако все, что мне оставалась сейчас — так это ждать, чем же обернется разговор дальше.

Минуты шли, а мы все болтали втроем на совершенно невинные темы. Наконец я не удержалась и спросила Дениса, не забыл ли он загадать желание, сидя между двумя Алёнами. Он с улыбкой сказал, что, конечно же, не забыл. «Это было желание, чтобы я остановилась у вас в доме?» — стала выпытывать я.

— Не совсем, но это связано.

— Так что же вы загадали? Раздразнили мое любопытство — так говорите. Я ведь от вас теперь не отстану, пока не скажите.

Супруги переглянулись.

— Я рассказала в поезде, как мы с тобой познакомились, — спокойно сказала мужу Алена.

— Мда. Уж.  Всякий план сражения хорош только до тех пор, пока не началось сражение… Придется сдаться на милость победительницы и рассказать. Но если позволите, милая барышня, мы не будем все сразу вам рассказывать. А то если все сразу все карты раскрывать, то вам и не интересно потом будет. Но за каждую карту, что мы будем для вас раскрывать, я отвечаю. Я — человек слова.

— Судя по всему, это действительно так. И какая карта первая вытаскивается из рукава?

— Не торопитесь, милая барышня. Мы с супругой предлагаем вам уговор между нами тремя. Это именно уговор, а не договор. Потому что обязательства берем на себя только мы. У вас ровно никаких обязательств перед нами нет и нет ровно никаких рисков, о которых вы наверняка сейчас подумали. Точнее говоря, ваше обязательство только одно — соблюдение конфиденциальности. ­ Если вы вдруг кому-нибудь потом будете рассказывать или описывать эту встречу с нами каким-то посторонним людям (вы же будущая журналистка, и следовательно человек пишущий), то изменяйте наши имена, адреса и так далее.

— А вы не боитесь, что я сейчас соглашусь с вами и потом нарушу это ваше единственное условие?

— Ну вообще не боятся ничего только сумасшедшие. А мы точно не сумасшедшие. С одной стороны, для нас в этом приключении тоже есть репутационный риск. С другой стороны, мы предлагаем вам обмен доверием. А это вещь по нынешним временам редкая и дорогого стоит.

— Вы какие риски, о которых я, как вы говорите, наверняка подумала, имеете ввиду? Вы хотите, чтобы я легла с вами в вашу супружескую постель? — спросила я напрямую. — Этого не будет. Хотя бы потому что я ни в чью чужую постель не ложилась. Я девственница.

Супруги снова переглянулись, явно оживившись. Я ждала их слов, чтобы поблагодарить за угощение и уйти.

— Никто не будет покушаться ни на твою девственность, ни на твою наготу. Ты подумала про стандартную схему действий. Мы же хотим несколько другого и это ничуть не ущемляет тебя ни в чем, кроме твоего любопытства. Ты будешь находиться не просто в безопасности, а в неприкосновенности­, — вступала в разговор Алёна.

— Как это в неприкосновенности? ­ Не понимаю ничего. Разъясняйте, пока я не ушла.

— За то время, что ты будешь с нами, к тебе никто ничем не прикоснется первым. И тут не будет никаких случайных касаний с последующим: «Ох, извини, я нечаянно». Даже если ты сама захочешь коснуться кого-то из нас первой, то мы сначала спросим тебя, хочешь ли ты этого. Чтобы убедиться, что это касание неслучайно с твоей стороны. И если ты сама захочешь пойти дальше в ласкающих касаниях, то мы каждый раз будем спрашивать тебя, хочешь ли этого продолжения. Тут все будет зависеть от твоих желаний, а не от наших. И тебя никто не будет ни делом, ни словом принуждать обнажиться хотя бы частично. Если ты сама захочешь обнажиться, то это будет твое решение без всякого принуждения с нашей стороны. И мы еще при этом спросим тебя, уверена ли ты в правильности этого обнажения. У тебя действительно не будет никаких обязательств перед нами, кроме требования конфиденциальности. ­ Нам с Денисом абсолютно не интересно малейшее физическое принуждение. Никаких страстей мордастей типа садо-мазо или чего-то еще такого пугающего не будет. Мы хотим твоего присутствия. В полностью одетом виде. Можешь хоть водолазный скафандр для надежности надеть. Ты вольна быть одетой или раздетой. Вольна в том, чтобы касаться или не касаться. Ты полностью вольна быть собой. Ты в зрительном зале. Никто тебя подниматься на сцену силком тянуть не будет. И ты можешь прервать нашу игру и уйти в любой момент. Тут никто тебя останавливать и задерживать не будет. В общем, если не считать требования конфиденциальности, ­ то на нашей стороне все взятые нами обязательства, а на твоей стороне — лишь право в любой момент прервать нашу игру.

— Скажите, а я первая, кому вы такое предлагаете?

— Ты восьмая девушка, которой мы делаем подобное предложение. Три девушки отказались вступить в игру и мы их нисколько за это не осуждаем. Две девушки вступили в игру, но сами же ее потом прервали. И мы тоже их чувства вполне понимаем.

— То есть до конца вашей игры дошли только две девушки?

— Да, это так. Одна из них замужем. Вторая — твоего возраста.

— А у вас сейчас есть с собой фотографии этих девушек? И тех, что отказались. И тех, что прошли до конца.

— Фотографии тех девушек, что согласились на игру, у нас дома на компьютере. И их никто из посторонних не увидит. А мое сэлфи с теми девушками, которые отказались, могу показать сейчас, — потянулась к смартфону Алена.

Она показала мне мне три фотографии. У девушек были милые улыбающиеся лица и все они были действительно красивы. На одном сэлфи на руке девушки было видно обручальное кольцо. «Вот эта очень долго колебалась, просила неделю на раздумье и все-таки не решилась», — пояснила Алена.

— А те девушки, фотографии которых у вас дома… На этих фотографиях они что — без одежды? — спросила я.

— На тех фото, где они без одежды, они в масках. И мы тоже в масках. Но есть и обычные наши фотографии с ними, в одежде. Разумеется, все эти фото делались с их ведома и согласия. Даже иногда по их инициативе. Кстати, у одной из этих девушек, как раз той, что вышла из игры, только фото в одежде. И должна заметить, что никаких фото — и видеосъемок наших гостей без их согласия мы не делаем. Это не этично, а что не этично, для нас не может быть привлекательным.

Я замолчала, обдумывая, как же мне поступить, внешне никак не показывая своего отношения к сказанному и увиденному. Минут через пять Денис попросил у официанта счет. Он расплатился и мы вышли на Невский проспект. Денис вызвал по телефону такси. Я пока так ничего и не решила для себя, отложив определенность на самый последний из возможных моментов. Супруги вели себя совершенно обычно и очень спокойно.

— Вы  такие сейчас спокойные, — вдруг непроизвольно вырвалось у меня.

— А что нам остается — не над душой же у вас стоять со своими неправильными желаниями, милая барышня? — ответил мне Денис, полуобнимая улыбающуюся мне Алёну.

Это их спокойствие и неподдельная искренность их отношений подтолкнула меня к решению. Пока промежуточному. «Я хотела бы взглянуть на те фотографии, что у вас дома», — объявила я им, когда подъехало такси. «Чего хочет женщина, того хочет бог, » — ответил Денис, театральным жестом открывая дверь на заднее сидение для меня и Алены…